Работаю преподавателем в детском клубе. Что характерно, детишки меня совсем не задолбали. С родителями сложнее, но совсем уж достающие граждане случаются редко. А задолбали меня сотрудники нашего же маленького уютненького учреждения.

Начнём с коллеги, Ивана Ивановича. Иван Иванович — пенсионер, не имеющий денег на винду и антивирусник. Установил на домашний компьютер линукс, но то ли лыжи не едут, то ли Иван Иванович что-то напутал — в общем, он ходит теперь ко мне и пытает на тему устранения проблем. Нет, я не учитель информатики, я музыкант. Но стоило Ивану Ивановичу узнать, что мой муж — сисадмин… Ивана Ивановича не смущает то, что у меня урок. Ивана Ивановича не смущает, что я буквально на скорость жую бутерброд на кухне, запивая его чаем — я должна съесть его за перемену, иначе потом вообще не успею поесть до позднего вечера — мне ещё бежать с работы на вечерку на пары. Ивана Ивановича не смущает, что я говорю по телефону — пока я не закончу разговор, он будет стоять над душой и греть уши, чтобы спросить что-нибудь про линукс.

А вот наша администраторша. Раньше у нас был другой администратор — милейшая женщина, в чьи обязанности входило разруливание оргвопросов, и с обязанностями своими она справлялась отлично. Но она переехала в другой город, и теперь вместо неё работает мадам, которую я мысленно называю «И чё?». С начала года я твержу, что я не набираю учеников в этом году: я студентка, я не могу набрать класс битком, а потом кинуть половину детей при первой же смене расписания в институте. Мадам говорит: «И чё?» — и записывает детей в резерв, а потом идёт спрашивать у меня, не делаю ли я дополнительный набор. Нет, не делаю. Пока я не повысила голос и не добавила: «Сколько ж можно повторять!», мадам стабильно раз в месяц докапывалась до меня на тему дополнительного набора. Я-то ладно, но зачем детей обнадёживать, записывая в резерв? «И чё?» — это и реакция на ошибку в квитанции об оплате: мадам забыла, что в январе куча праздников, и выписала абонемент на больше занятий, чем возможно провести в январе. Само собой, родители недовольны, требуют либо провести урок, либо вернуть деньги за лишнее занятие. Когда я подхожу к ней по этому поводу, мадам изрекает свою коронную фразу. Что, блин, «и чё?»?! Не знаешь, что делать? А я тем более не знаю, я педагог, это не моя проблема и не моя компетенция. Ты ошиблась — ты и разберись. Нет же, в итоге я иду к директору и выясняю, как сделать перерасчёт. Прихожу не в свой день — нужно провести пару перенесённых занятий. Ключа от моего кабинета нет. Угадайте, что я слышу? Спрашиваю, какой кабинет я могу занять до такого-то часа. Отвечает: «А я знаю?» Дорогуша, у тебя сетка расписания перед глазами, ты — знаешь. А я первый раз пришла не в свой день и не помню, кто из коллег сегодня работает, а у кого выходной и кабинет свободен, так что давай-ка ключ.

А это бухгалтер. Приходящий. Быть может, человек неплохой, но я просила справку 2-НДФЛ месяц назад. Где она? Если я сейчас не сдам её в налоговую, то не получу налоговый вычет по оплате обучения в нужный мне срок. 13 тысяч на дороге не валяются, и я хотела бы вложить их в оплату следующего семестра, но из-за забывчивого бухгалтера эти деньги после всех проверок в налоговой просто не успеют прийти на мой счёт к июню.

А вот режиссёр. Режиссёр любит пить чай, но не любит возвращать кружки на место. Помыть одну свою кружку и налить туда новую порцию чая? Не, не слышал. Гораздо прикольнее перетаскать все кружки с кухни к себе в кабинет, чтобы другим было не из чего пить чай, а потом горой оставить немытые кружки в туалете — желающие попить чай помоют, фиг ли.

Мне нравится моя работа, но вот коллеги… Работайте над собой.